Я лежу на кровати в деревянном доме. Мысли из одного угла комнаты летят в другой, потом вылетают из открытой форточки окна и пропадают в неизвестности. Мысли ещё какие-то глупые, совсем ненужные, надоедливые до ужаса.
     Мысли о безрассудном поступке, который я совершила много или не очень много лет тому назад. Для кого - как. Мне сейчас двадцать четыре. Если бы этого не произошло, судьба, может быть, повернула свои скрипучие колёса в другую сторону. А может, застряла бы в сыпучих песках на долгие годы.
     Думаю, почему мы люди никогда не понимаем до конца, правильно ли мы поступили или нет. Может, надо было так, а может не так. Гадаем…
     Как сейчас помню его дыхание. Холодное, хотя на улице лето, июль, жара. В той малюсенькой комнате без окон, где мы лежим с ним вдвоём на диванчике, еле умещаясь, тоже жара, а дыхание у него всё равно холодное. Сердце его тоже так и осталось холодным. Я пыталась разжечь в нём хоть маленький огонёк, но это сделали за меня другие, для них оно, наверное, было даже горячим. Для меня остался лишь огарок.
     Мы лежали такие вспотевшие, умиротворённые, тесно прижавшись друг к другу. Нам было, по-видимому, хорошо. Сейчас я испытываю совсем другие чувства наедине с мужчиной и понимаю, что тогда было совсем иначе. Я просто была девчонкой, семнадцатилетней девчонкой, глупой, но думающей, что уже абсолютно взрослая, умная. Ни чьих советов не слушающая.
     -Тебе хорошо? – спросил он.
     - Конечно, - сказала я. Хотя именно в тот момент, когда он задал этот вопрос, я не понимала, хорошо это или не очень. Теперь знаю. Это было хорошо из-за нежности, а не из-за доставленного мне удовольствия. Пика наслаждения я не испытала. Было просто тепло в его объятиях. Он целовал мне шею, руки, плечи. В принципе ничего особенного. Тоже самое делают и сейчас мужчины, периодически встречающиеся в моей жизни и не задерживающиеся в ней надолго. Просто тогда всё было в первый раз. Самый единственный первый раз, который больше никогда не повторится.
     Накануне вечером у него дома мы изрядно выпили вина. Пиво я не любила. Водка? Это было уж слишком. Белое вино в самый раз. Веселились, смеялись, шутили. Я быстро опьянела и стала рисовать себе в уме картинки эротического содержания. Я была скромной девушкой, я и сейчас такая. Но в тот вечер мне хотелось быть другой, особенной для него, единственного, любимого, как я тогда думала. Сейчас до сих пор не могу понять, любила я его или нет? Или в первый раз возникло чувство любопытства. Наверное, всё сразу смешалось в моём опьянённом сознании и получилось то самое, о чём я уже написала.
     Боли не было. Может я её не почувствовала из-за того, что была одурманена алкоголем, хотя вроде и пила не много. Помню, было так сладко. В комнате пахло печёными яблоками и нашими взмокшими и уставшими от любви телами.
     - Ты теперь принадлежишь мне,- сказал он.- Ты моя любимая. Правда, я думал, до свадьбы этого не произойдёт. Я так боялся тебя трогать. Ты такая хрупкая.
     - Да? - робко спросила я. - Ты хочешь на мне жениться?
     - Ну, наверное. Вообще у меня были такие мысли.
     - Я так счастлива с тобой, - ответила я.
     Сейчас думаю, лучше бы этого не произошло. Или наоборот. Одному богу известно. Было и было, значит так суждено.
     Мы лежали потерявшиеся во времени, между нами была какая-то таинственная связь.
     Оба жили летом на дачах в подмосковном районе рядом с посёлком Осташово. Небольшие домики аккуратно расположились на лесистой местности. Наши дачи находились на приличном расстоянии друг от друга.
     Светало.

     Я сказала, что домой пойду одна. Мой друг не настаивал на том, чтобы меня проводить. Мне же хотелось побыть наедине с самой собой.
     Его горячий поцелуй на прощание на долгие месяцы застыл у меня на губах.
     Когда мы заходили в дом, последнее что я увидела, было небо, усыпанное звёздами, а выйдя, небо оказалось совершенно чистым, даже прозрачным. На нем не было ни одного облачка. В тот момент у меня появилось желание стоять и смотреть, на это бесконечное небо не отрывая глаз. Глубина завораживала. Улица была погружена в абсолютную тишину и покой, хотя отчётливо был слышен аромат капель прошедшего дождя. Росой была усыпана вся трава.
     Надо было идти домой. Родители могли проснуться и не обнаружить меня дома.
      Я поковыляла по тропинке. Каждый раз возвращаясь домой я их меняла. Это хорошо, благодаря этому я открыла для себя места, которые иначе никогда бы не открыла. В одном из таких мест я однажды целый день просидела, думая о цели моей жизни, размышляя о своём призвании.
     Вдруг откуда-то на дороге оказались дикие дворняги. Они были похожи на волков. Одна из них злобно зарычала. В тот момент я пожалела, что не позволила себя проводить, стало на мгновение очень страшно. Захотелось оказаться белою дымкой и улететь. Вместо этого я резко наклонилась к земле, как - будто поднять камень с дороги, и резко выбросила руку вперёд. Собаки испугались и бросились врассыпную. Я быстро двинулась в сторону дома. Мелкая дрожь пробежала по телу. Стало сыро и зябко. Мне снова захотелось глубоко прожить каждое мгновение нашей ночи. Но её было не вернуть.
     Так шаг за шагом я дошла до калитки моего дома. Она была заперта.
      - Вот чёрт, - подумала я. - Какая жалость. Это точно Сашка, мой брат. Последний заходил домой и специально закрыл калитку, чтобы мне пришлось звонить, а потом родители читали бы мне нотации весь день. Он это может. На два года младше меня, а ушлый. Сам с девчонками гуляет непонятно где. Я его не предаю, в меру своей воспитанности, а он?! Подлец! Ну, я ему ещё это припомню…Что делать?
     Я ходила вдоль забора, примеряя на себя его высоту. Тогда я и вспомнила, что под платьем я совсем нагая. Трусики мои остались у него. Как оказалось навечно. Лифчики я не носила, грудь позволяла обходиться без этого предмета нижнего женского белья. Опять вспомнила его руки. Сильные, требовательные. Жесткие пальцы, нежно касающиеся моих ног и маленького треугольника между ними.
      - Что делать? - крутилось в голове. И ещё бесстыдно развратные мысли. О них лучше умолчать. Пошлость молодости.
     Я подобрала подол платья. Всё равно все спят, никто не увидит мой голый зад. А если и увидит, то попа моя вполне симпатичная, - настраивала я себя мысленно.- По-другому всё равно не получится.
     Я сиганула через забор. Напоролась на колючую проволоку. Кровь брызнула мгновенно, испачкав платье. Адская боль прожгла ногу. Захотелось выть, но я стерпела.
     Шрам на коленке у меня до сих пор. Он как след той первой безумной ночи. Первой и последней ночи с ним. С тем мальчиком из дачного посёлка.
     Сейчас я здесь на нашей даче. Пишу. Мои папа и мама до сих пор не знают, откуда у меня шрам, может я когда-нибудь им расскажу. Того мальчика и его дачи уже нет. Он с родителями уехал, оставив мне маленькую скомканную записку: «Теперь не могу быть с тобой. Хотел, чтобы всё было после свадьбы». Свой дачный домик они продали, а новые хозяева по глупости его сожгли. Теперь пепел хранит дыхание той ночи.
Ночь была нежна. Ночь нежна…